Неточные совпадения
И в самом деле, Гуд-гора курилась; по бокам ее ползали легкие струйки облаков, а на вершине лежала черная туча, такая черная, что на
темном небе она
казалась пятном.
Неужели это прекрасное чувство было заглушено во мне любовью к Сереже и желанием
казаться перед ним таким же молодцом, как и он сам? Незавидные же были эти любовь и желание
казаться молодцом! Они произвели единственные
темные пятна на страницах моих детских воспоминаний.
В щель, в глаза его бил воздух — противно теплый, насыщенный запахом пота и пыли, шуршал куском обоев над головой Самгина. Глаза его прикованно остановились на светлом круге воды в чане, — вода покрылась рябью, кольцо света, отраженного ею, дрожало, а
темное пятно в центре
казалось неподвижным и уже не углубленным, а выпуклым. Самгин смотрел на это
пятно, ждал чего-то и соображал...
В кухне на полу, пред большим тазом, сидел голый Диомидов, прижав левую руку ко груди, поддерживая ее правой. С мокрых волос его текла вода, и
казалось, что он тает, разлагается. Его очень белая кожа была выпачкана калом, покрыта синяками, изорвана ссадинами. Неверным жестом правой руки он зачерпнул горсть воды, плеснул ее на лицо себе, на опухший глаз; вода потекла по груди, не смывая с нее
темных пятен.
Ему
показалось, что он принял твердое решение, и это несколько успокоило его. Встал, выпил еще стакан холодной, шипучей воды. Закурил другую папиросу, остановился у окна. Внизу, по маленькой площади, ограниченной стенами домов, освещенной неяркими
пятнами желтых огней, скользили, точно в жидком жире, мелкие
темные люди.
Да, поле, накрытое непонятным облаком,
казалось смазано толстым слоем икры, и в
темной массе ее, среди мелких, кругленьких зерен, кое-где светились белые, красные
пятна, прожилки.
Это было последнее, в чем он отдал себе отчет, — ему вдруг
показалось, что
темное пятно вспухло и образовало в центре чана вихорек. Это было видимо только краткий момент, две, три секунды, и это совпало с более сильным топотом ног, усилилась разноголосица криков, из тяжко охающих возгласов вырвался истерически ликующий, но и как бы испуганный вопль...
Высвободив из-под плюшевого одеяла голую руку, другой рукой Нехаева снова закуталась до подбородка; рука ее была влажно горячая и неприятно легкая; Клим вздрогнул, сжав ее. Но лицо, густо порозовевшее, оттененное распущенными волосами и освещенное улыбкой радости, вдруг
показалось Климу незнакомо милым, а горящие глаза вызывали у него и гордость и грусть. За ширмой шелестело и плавало
темное облако, скрывая оранжевое
пятно огня лампы, лицо девушки изменялось, вспыхивая и угасая.
Глаза
темные, брови широкие и красные, голова небольшая, шея довольно толстая; издали глухарь-косач
покажется черным, но это несправедливо: его голова и шея покрыты очень
темными, но в то же время узорно-серыми перышками; зоб отливает зеленым глянцем, хлупь испещрена белыми
пятнами по черному полю, а спина и особенно верхняя сторона крыльев — по серому основанию имеют коричневые длинные
пятна; нижние хвостовые перья —
темные, с белыми крапинками на лицевой стороне, а верхние, от спины идущие, покороче и серые; подбой крыльев под плечными суставами ярко-белый с черными крапинами, а остальной — сизо-дымчатый; ноги покрыты мягкими, длинными, серо-пепельного цвета перышками и очень мохнаты до самых пальцев; пальцы же облечены, какою-то скорлупообразною, светлою чешуйчатою бронею и оторочены кожаною твердою бахромою; ногти
темные, большие и крепкие.
Пестрины, или рябины, на шее, зобу и брюшке разноцветные: черноватые, белые, желтоватые и даже красноватые, особенно на боках под крыльями; пух на теле и корнях перьев
темный; фигура пестрин похожа на
пятна кругловатые и несколько дугообразные; спинка и хвост, состоящий из жестких перьев умеренной длины, испещрены только серыми крапинами; такими же серыми, коротенькими поперечными полосками покрыты перья на крыльях; самец имеет под горлом
темное пятно, брови у него краснее, и вообще он пестрее самки, которая
кажется серее.
Темные глаза ее засверкали, на бледных щеках
показались два красные
пятна.
Комната Нюрочки помещалась рядом с столовой. В ней стояли две кровати, одна Нюрочкина, другая — Катри. Девочка, совсем раздетая, лежала в своей постели и
показалась Петру Елисеичу такою худенькой и слабой. Лихорадочный румянец разошелся по ее тонкому лицу
пятнами, глаза
казались темнее обыкновенного. Маленькие ручки были холодны, как лед.
Крыт был дом соломой под щетку и издали
казался громадным ощетинившимся наметом; некрашеные стены от времени и непогод сильно почернели; маленькие, с незапамятных времен не мытые оконца подслеповато глядели на площадь и, вследствие осевшей на них грязи, отливали снаружи всевозможными цветами; тесовые почерневшие ворота вели в громадный
темный двор, в котором непривычный глаз с трудом мог что-нибудь различать, кроме бесчисленных полос света, которые врывались сквозь дыры соломенного навеса и яркими
пятнами пестрили навоз и улитый скотскою мочою деревянный помост.
Ромашов придвинулся к ней ближе. Ему
казалось, что от лица ее идет бледное сияние. Глаз ее не было видно — вместо них были два больших
темных пятна, но Ромашов чувствовал, что она смотрит на него.
Под горою появился большой белый ком; всхлипывая и сопя, он тихо, неровно поднимается кверху, — я различаю женщину. Она идет на четвереньках, как овца, мне видно, что она по пояс голая, висят ее большие груди, и
кажется, что у нее три лица. Вот она добралась до перил, села на них почти рядом со мною, дышит, точно запаленная лошадь, оправляя сбитые волосы; на белизне ее тела ясно видны
темные пятна грязи; она плачет, стирает слезы со щек движениями умывающейся кошки, видит меня и тихонько восклицает...
Порой на дороге
показывался вагон, как
темная коробочка, мелькал в солнечных
пятнах, вырастал и прокатывался мимо, и вдали появлялся другой…
Вечерний сумрак окутал поле; лес вдали стал плотно чёрен, как гора. Летучая мышь маленьким
тёмным пятном бесшумно мелькала в воздухе, и точно это она сеяла тьму. Далеко на реке был слышен стук колёс парохода по воде;
казалось, что где-то далеко летит огромная птица и это её широкие крылья бьют воздух могучими взмахами. Лунёв припомнил всех людей, которые ему мешали жить, и всех их, без пощады, наказал. От этого ему стало ещё приятнее… И один среди поля, отовсюду стиснутый тьмою, он тихо запел…
Я иду за своей женой, слушаю, что она говорит мне, и ничего не понимаю от волнения. По ступеням лестницы прыгают светлые
пятна от ее свечи, дрожат наши длинные тени, ноги мои путаются в полах халата, я задыхаюсь, и мне
кажется, что за мной что-то гонится и хочет схватить меня за спину. «Сейчас умру здесь, на этой лестнице, — думаю я. — Сейчас…» Но вот миновали лестницу,
темный коридор с итальянским окном и входим в комнату Лизы. Она сидит на постели в одной сорочке, свесив босые ноги, и стонет.
Душа во мне замирала при мысли, что может возникнуть какой-нибудь неуместный разговор об особе, защищать которую я не мог, не ставя ее в ничем не заслуженный неблагоприятный свет. Поэтому под гром марша я шел мимо далекой аллеи, даже не поворачивая головы в ту сторону. Это не мешало мне вглядываться, скосив влево глаза, и — у страха глаза велики — мне
показалось в
темном входе в аллею белое
пятно. Тяжелое это было прощанье…
Простенки между окон испещряли трещины и
темные пятна отвалившейся штукатурки — точно время иероглифами написало на стенах дома его биографию. Крыша, наклонившаяся на улицу, еще более увеличивала его плачевный вид —
казалось, что дом нагнулся к земле и покорно ждет от судьбы последнего удара, который превратит его в бесформенную груду полугнилых обломков.
Уже с девяти часов начали подходить из Кронштадта шлюпки с провожавшими, и в десять часов
показался дымок парохода, шедшего из Петербурга. Вот ближе, ближе — и с корвета простыми глазами можно было увидать пестреющие яркие
пятна дамских туалетов и
темные костюмы мужчин. Глаза моряков впились в пароход: едут ли все те, которые обещали?
Признаюсь, что при этих словах сумасшедшего, каким в ту минуту
показался мне Магнус, Я с испугом дернул ногою, на которой лишь теперь заметил
темное красноватое
пятно… такая мерзость!
В самом деле, сквозь сетку дождя
показались два огненные
пятна, и вскоре зарябили две
темные массы, из коих одна носом вдвинута была в устье речки, вытекавшей из острова.